Воскресенье, 16 ноября 2014 года
Работа актера носит более коллективный характер, нежели индивидуальный
Актеры представляют «Ночью и Днем, сериал, который с понедельника по четверг пойдет в 21:45 на канале 13, а также анализируют без утайки нынешнее состояние своей среды, радуясь хорошему и отмечая плохое на нашем ТВ.
Эмануэль Респиги
Они намного больше, чем два лица одной программы. Они также представители разных актерских поколений. Несмотря на это, у них один и тот же подход к профессии, которая, кажется, стирает возрастные, образовательные и профессиональные различия, которые заметны лишь при взгляде на их путь в профессии. Оскар Мартинес и Факундо Арана разделяют любовь к тому, что они делают. Неважно, на сцене ли это, на съемочной площадке на телевидении или в кино. Также, когда камеры выключаются. Для них существует только один способ проделать путь: идти, отдаваясь полностью и с любовью каждому проекту, который они начинают. Избавляясь от предубеждений и не впадая в ложные обвинения. Арана и Мартинес беседуют с Página/12 с уверенностью тех, кому все ясно. Конечно, они расскажут о «Ночью и Днем», сериале который с завтрашнего дня пойдет на канале 13 в 21:45 с понедельника по четверг, но также они без утайки проанализируют актерскую профессию, ее трудности и нынешнее состояние, радуясь хорошему и отмечая плохое.
Создаваемый Поль-ка «Ночью и Днем» - это полицейский сериал, в котором актеры столкнутся в лице своих персонажей. Один будет «хорошим», а другой «плохим». Арана исполнит роль Вико Вильи, элитного полицейского, честного и безупречного, который по судебной ошибке сослан на какое-то время в Бригаду 24, куда направляют сотрудников для отбытия наказания за какое-то преступление или нарушение. Его противником, а он этого не знает, будет Гильермо Инчаусти (Мартинес), коррумпированный комиссар, единственная цель которого в этой бригаде - добиться достаточной власти, чтобы начать политическую карьеру. Прибытие Вико в бригаду создаст помехи его истинным и скрытым намерениям.
«Мы будем враждовать по сюжету – начинает Арана с согласия коллеги. «Будут моменты, когда злодей покажет свою уязвимую сторону, и ее увидят только он и зрители, таким же образом у хорошего героя будет момент, когда он покажет свою темную сторону, о которой узнает только он и зрители» - рассказывает блондин. «Персонаж Факундо – вступает в разговор Мартинес – не знает, что мой персонаж однозначно его враг. А я, да, в принципе я знаю, что он мой враг. Мой персонаж хочет его нейтрализовать, в будущем, возможно, одолеть его. Но он не знает моих истинных намерений».
- Ваши персонажи будут играть в «кошки-мышки» из профессиональной ревности или из-за темных дел?
Оскар Мартинес: Они противоположные персонажи. Персонаж Факундо – человек неподкупный, который принимает свою профессию всерьез, а это опасно для замыслов моего персонажа. Сложность при создании образа злодея – не впасть в клише. Все злодеи в реальной жизни обольстительны и очаровательны, от беспринципных предпринимателей до самых циничных политиков. По пути такой двусмысленности пойдет мой Гильермо.
Факундо Арана: Естественно, мой персонаж никак не подозревает, что он может быть замешан в грязные дела, в преступления, которые находятся именно в расследуемой им линии. Интересно то, что в наших отношениях такое напряжение, что все вот-вот взорвется. Мой персонаж расследует и всегда на грани его разоблачения, а его персонаж, словно фехтовальщик, отодвигает его от линии расследования.
О.М. Как в любом полицейском сюжете у зрителя больше информации, чем у персонажей. В сериале зрители находятся во всех местах. В сюжете персонажи могут находиться лишь на своих местах.
- «Ночью и Днем» - это полицейский сериал с юмористическими и романтическими нотками или это скорее драматическая комедия с вкраплениями полицейских историй?
О.М. Я слышал, что авторы и продюсеры называли его полицейской романтической комедией
- И ему подходит это определение?
О.М.: Да, потому что оно называет три основных составляющих программы. Есть комедийные моменты, но есть и полицейская составляющая не только по историям и делам, но и по зрелищности сцен. Факундо решается на очень смелые сцены, которые, как я думал, будут снимать методом Chroma key (Хромакей ) (в павильоне, технически симулируя нахождение на улице), как сцена с парашютами в первой серии. Когда я спросил и мне ответили, что он сделает это на самом деле, я сказал, что он сошел с ума. Он четыре раза совершил свободное падение с высоты нескольких тысяч метров… Есть взрывы, есть выстрелы. И, конечно, есть любовные истории.
- Почему сцена, которая технически могла быть исполнена в павильоне, превратилась в реальную? Чтобы удовлетворить свою тягу к экстремальным видам спорта или потому, что вы считали, что стоило снять ее в реальности?
Ф.А.: Если ты чувствуешь себя способным сделать сцену и есть подготовленные люди со всеми возможными мерами безопасности, то всегда предпочтительнее снять реальную сцену. Парашютный спорт безопаснее, чем считается. Например: если при преодолении определенного количества метров в свободном падении, ты не раскрыл парашют, он срабатывает автоматически, как механизм безопасности. Риск появляется, когда ты прыгаешь при сильном ветре, что противопоказано. Нам показалось, что подарить зрителям реальную сцену, это замечательно. Аргентинскому телевидению нужны высококачественные и техничные сцены.
То, что не видно
- Для работы в ежедневном сериале, с долгими днями съемок, хорошая рабочая атмосфера вне съемочной площадки является очень важной?
О.М.: Это всегда важно. Атмосфера на съемках отражается на экране. Более сорока лет назад, когда я начал работать, я услышал две фразы, которые запечатлелись в моей памяти. Одна из них о том, что все, что происходит за камерой, рабочая атмосфера, все отражается на экране. Вторая гласит, что «оправдания не снимаются». Это справедливо для любого вида деятельности. В театре, где тебе нужно сосуществовать каждый день, исполняя одну и ту же пьесу, тем более. Театр может быть самым прекрасным делом или может стать мучением. Особенно потому, что ни один из нас не решил стать актером просто так: мы выбрали профессию для удовольствия, для того, чтобы веселиться, для того, чтобы делать то, что нам нравится. Если работа актера перестает быть приятной, то какими бы профессионалами ни были занятые в проекте люди, каким бы фантастическим ни был персонаж, проект становится отвратительным.
Ф.А.: Возможность работать с людьми, которыми восхищаешься, которых уважаешь, очень помогает конечному результату. На съемках «Ночью и Днем» чувствуется замечательная атмосфера .и это заметно в результате. Не нужно 50 серий, чтобы понять это. Ты сразу понимаешь, с каким материалом имеешь дело, и поранит ли этот материал твои пальцы или нет.
О.М.: Одно из больших достоинств Полька заключается в том, что ее команды состоят из людей настолько способных, доброжелательных и профессиональных, что ты чувствуешь себя игроком мадридского Реала. У тебя нет отговорок. У тебя есть поддержка. Все знают, что они делают, все работают с любовью и желанием, все болеют за дело. Каждый раз, когда я работаю на Поль-ка, я удивляюсь командам. У них громадное мастерство и профессионализм. Взаимозависимость производства, режиссуры и актерства – это основное. В «Ночью и Днем», сериале высокого технического уровня, тем более. Иначе работа превратилась бы в хаос. Человечное обращение очень важно для свободы творчества.
- А человечное обращение это обычно исключение или правило в вашей среде?
О.М. Быть профессионалом – это не только хорошо выполнять специфическую задачу, которая есть у каждого в художественном проекте. Если нет человечности и любви, то не выполнить хорошо свои специфические задачи. Если я прихожу на съемочную площадку и там люди в плохом настроении, режиссер ругается и обстановка неприятная, то как бы там ни было, у меня уже нет желания работать. Работать на Поль-ка – это словно после путешествия спать в родной постели, она для тебя самая лучшая, самая удобная, и спина не будет болеть. Все это сказывается на качестве работы.
- Вы думаете, что существуют такие места, где творческая работа не понимается таким же образом?
Ф.А. В самом начале со мной плохо обращались
О.М. Я работал на другом телевидении. 20 лет назад плохое обращение на телевидении было ходовой монетой. Со мной этого не случалось потому, что по своему характеру я никогда не позволял плохо обращаться со мной . Но я видел, как режиссеры и продюсеры третировали звезд. Я видел, как звезды плакали за декорациями из-за режиссеров, которые создавали отвратительную обстановку. Я не буду называть имена, но это очень известные телережиссеры. Плохое обращение – это традиция телевидения.
- А как вы думаете, почему это происходило? Это была демонстрация власти некоторыми людьми?
О.М. Я не знаю, почему так было. Это было мерзко, но это так. По какой-то косности редко случалось так, что ты приходил куда-то, и там работалось в более приятных условиях. Это не было нормой, это было исключением. В течении долгого времени на телевидении работали в ужасной обстановке, которая мешала многим. Я видел, как очень известные актрисы лепетали, дрожали и плакали… От таких людей нельзя требовать большой отдачи. Это не значит, что режиссеры должны обращаться с тобой, как с ребенком, и гладить по головке. Это не значит, что сейчас нет строгости, и каждый приходит, когда ему вздумается, что безразлично, хорошо или плохо ты работаешь, все это можно делать в хорошей рабочей обстановке.
- Очень интересно то, что вы говорите потому, что и сегодня приходится слышать фразу «это же телевидение», словно оправдание всему, что происходит на экране.
Ф.А.: Те, что оправдывают все, что угодно, говоря «это же телевидение», это приспособленцы в профессии, таких полно. Но, наверняка, ты не слышал этого из уст артиста. Артист никогда тебе такого не скажет потому, что он не может этого чувствовать. Тот, кто это говорит, не артист. Случай Оскара – образец: артист получил признание, играя в театре, кино и на телевидении, не «задевая» никого, не потеряв любви к тому, что он делает. Тот, кто пренебрежительно говорит «это же телевидение», тот просто подёнщик
- Считаете ли вы, что сегодня, когда слава так мало значит, а граница между подёнщиком и артистом так размыта, существует кризис коллективного актерского труда?
О.М. Иногда трудно добиться, чтобы некоторые поняли, что любое произведение – это задача коллективная. В профессии актера полно «эго». Мы, актеры, склонны к самолюбованию. Много тщеславия. До разумного предела тщеславие можно понять потому, что актер на виду, он обнажает себя. Страх быть смешным – одна из болезней, свойственных актеру. Но иногда индивидуализм действует против этого. Один актер не делает произведение. Есть люди, которым очень идет индивидуализм. Но, думаю, что это длится недолго, 20 тебе лет или 50. Есть люди, которые могут быть очень результативными, но, главным образом, им важно блеснуть самим, а на остальное им плевать. Не только это: есть актеры, которым неприятен успех других. И это не из-за недостатка таланта: в основном, это очень талантливые люди, которые хотят, чтобы вокруг был выкошенный газон. У такой манеры работать короткие ноги. Для того, чтобы что-то стало поистине великим, оно должно быть коллективным. Труд актера больше коллективный, нежели индивидуальный. Это словно гармония в оркестре. У того, кто думает, что может все сделать один, жизнь несчастная и, поздно или рано, он наступит на доску, которая ударит его по лбу.
- Вы когда-нибудь поддавались актерскому тщеславию?
О.М. Я всегда хотел работать с самыми лучшими. Но я знаю очень крупных актеров, прославленных и авторитетных, которые не хотят работать вместе с людьми талантливыми. Это довольно старый подход. В общих словах: это изменилось. Но есть люди, которые продолжают так действовать.
Ф.А.: Сегодня много общаются. Надо спросить у моих коллег, какой я в работе. Или у коллег Оскара, какой он в работе, перед камерой и за ней. Или у коллег Элеоноры Векслер или Ромины Гаэтани. Надо спросить у каждого, кто есть кто в нашей среде. В ответах коллег ДНК людей. В ответах, которые дают коллеги, ты можешь отличить артистов от артистов с серьезными проблемами, артистов, у которых нет противопоказаний, и у которых они есть. У каждого есть талант и профессия. Иногда профессия может скрыть какую-то трещину в таланте. Но никогда профессия не поможет изобразить благородство, воспитание и великодушие. Это есть или нет. А если нет, то не надо стараться это заполучить, это сразу заметно. В нашей среде мы все знаем друг друга.
